А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Не буду убивать. Лягу рядом... Лицо пылало. Руки были холодные, как осеннее стекло. Она выдвинула из-под койки Билли сундучок. Там был набор на случай качки: бренди, солено-перченые "орешки" - пропитанные маслом маленькие сухарики, и твердый сыр. И она стала жевать эти вязкие, нехрустящие сухари, совать в рот кусочки сыра и глотать бренди прямо из горлышка - маленькими глотками. Во рту все занемело. Потом немота начала разливаться. Наверх забирался уже кто-то другой. И потом - каждую ночь она просыпалась и что-нибудь ела. Кок, малейший Семен Семенович, подбрасывал ей сухую колбасу, копченое мясо, лепешки. Так проходило время. ИНТЕРМЕЦЦО "...Он опять вял и быстро устает, как в худшие для него годы - тогда, в Новопитере. Самое страшное, что он при этом стыдится своего бессилия и пытается вести себя, как прежде. Но все видят, какой мукой это ему дается. Особенно ужасны вечера: ему сразу делается как будто сто лет, он сутулится, волочит ноги, не разговаривает. Это опять схватило его и высасывает, высасывает... Каждое утро я боюсь, что он не проснется, но страхи мои пока, слава Всевышнему, остаются страхами. Мне, как это ни парадоксально, не делается ничего. Должно быть, чувство его ко мне увяло (оно никогда и не был особенно сильным), а рядом с ним - только любовь опасна... Да и я отношусь к нему, скорее, как старшая сестра, чем как mistress. По крайней мере, спим мы даже на разных этажах. К нему приводят разных барышень - мне это безразлично (мне всегда была безразлична неверность, а теперь как-то особенно). Возможно, он им даже платит. Или дарит подарки. Или это делают его сводники, не знаю. Во дворце - скучно. далее